Неточные совпадения
Мы уже были предупреждены, что нас
встретят здесь вопросами, и оттого приготовились отвечать, как следует, со всею откровенностью. Они спрашивали: откуда мы пришли, давно ли вышли, какого числа, сколько у нас людей на каждом
корабле, как матросов, так и офицеров, сколько пушек и т. п.
В океане, в мгновенных
встречах, тот же образ виден был на палубе
кораблей, насвистывающий сквозь зубы: «Rule, Britannia, upon the sea».
— Здесь нет секрета, — ответила Биче, подумав. — Мы путаемся, но договоримся. Этот
корабль наш, он принадлежал моему отцу. Гез присвоил его мошеннической проделкой. Да, что-то есть в нашей
встрече, как во сне, хотя я и не могу понять! Дело в том, что я в Гель-Гью только затем, чтобы заставить Геза вернуть нам «Бегущую». Вот почему я сразу назвала себя, когда вы упомянули о Гезе. Я его жду и думала получить сведения.
— Но этого не довольно для меня и вас, — сказал Филатр, когда переговорили и передумали обо всем, связанном с
кораблем Сениэлей. — Не дальше как вчера я
встретил молодую даму — Биче Сениэль.
И когда подошел
корабль к острову и лодка выбросила людей-спасителей, он — отшельник —
встретил их револьверной стрельбой, приняв за мираж, обман пустого водяного поля.
Рассказывал он также о своих
встречах под водой с мертвыми матросами, брошенными за борт с
корабля. Вопреки тяжести, привязанной к их ногам, они, вследствие разложения тела, попадают неизбежно в полосу воды такой плотности, что не идут уже больше ко дну, но и не подымаются вверх, а, стоя, странствуют в воде, влекомые тихим течением, с ядром, висящим на ногах.
На другой день поутру Николай Александрыч вошел в комнату Егора Сергеича. Ни утомленья, ни слабости в араратском госте, по-видимому, не осталось. С веселым взглядом, но задумчивый и сосредоточенный в самом себе, Денисов весело
встретил кормщика
корабля луповицкого.
Но при этом я не мог не видеть и всей чудовищной уродливости моего собственного положения: отчаянно стараясь стать выше времени (как будто это возможно!), недоверчиво
встречая всякое новое веяние, я обрекал себя на мертвую неподвижность; мне грозила опасность обратиться в совершенно «обессмысленную щепку» когда-то «победоносного
корабля».
Обвив левою рукою шею старика, он то прижимался к нему, когда
встречал экипаж, с громом на них наезжавший, то ласково трепал его ручонкою по щеке, миловал его, то с любопытством указывал на высокие домы и церкви, на флаги
кораблей, на золотую иглу адмиралтейского шпица.
Случилось так, что когда
корабль Бороздина и Головцына пришел в Копенгаген, то Баранщиков «был спущен на берег, для покупки нужных припасов, и зашел в питейный дом, как свойственно русскому человеку, выпить пива». Тут он
встретил датчан, которые показались ему очень приветливыми и чрезвычайно ему понравились. «Не понимая их языка, но видя их благорасположение, он знаками показал им, что ему надо спешить на
корабль». А датчане тогда «сейчас же догадались, что он русский, и указали ему на водку и пиво».